04 сентября 2014

Сенатор Николай Власенко: Если мир снова перевернется, другая часть общества будет на коне

В Москве Николай Власенко живет и работает с 2011 года, когда был избран Членом Совета Федерации. Тогда же он продал свой бизнес в Калининграде. Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

Член Совета Федерации РФ от Калининградской области вместе с «Комсомолкой» попытался размышлять о значении недожаренного лосося в судьбе человека, способностей предпринимателей подстраиваться под обстоятельства и проигрышных сравнениях России с Западом

«НЕ НУЖНО УНИЖАТЬ НАЦИОНАЛЬНУЮ ГОРДОСТЬ»

— Слышала, Николай, этим летом ты отдыхал не на Лазурном берегу, а в России?

— На Алтае. Одно из интересных наблюдений. Мы ехали в Барнаул из Горного Алтая, - это километров 300, - кофе захотелось. Как раз проезжали Сростки, родину Василия Макаровича Шукшина. Остановились. Вдоль дороги стоит длинный, покрытый клеенкой стол, на нем полсотни бабок продают кофе-чай из термосов и пирожки. После этого наш Талпаки с чебуречной - центр культуры, достопримечательность. Много я на Алтае с народом общался, с предпринимателями в том числе. И вот сделал вывод, - если Калининград на 15 лет от Европы отстает, то Алтай - навсегда. Не в смысле того, что он отсталый, потому что хуже или тупее, а потому что ментальность другая. Я начинаю думать, что, может, и не надо нашему народу сравнивать себя с Европой, с Америкой. Знаешь, почему? Потому что, естественно, когда мы сравниваем себя с Европой или Америкой, выглядим дураками. И сразу загоняем себя на уровень развивающейся страны. Это же обидно.

— Но Россия страна большая, согласись?

— Большая.

— Если жителям Алтая себя нелогично сравнивать с Европой, то в Калининграде так не получается. Банк Европейский устроил чудесный проект: поставил на улицах белые скамейки, на них написано: «Калининград - европейский город». Недавно увидела, что слово «европейский» зачеркнуто, а написано «русский». Получается, мы 20 лет говорили, что наши ориентиры в Европе, - и все зря?! Мы отказались от этой идеи? Ну, хорошо, Алтаю органично отказаться, даже Сочи, - а Калининграду, как же?

— Мне кажется, что государственная стратегия и стратегия, допустим, компании, или частного человека - разная по сути. Потому что государство должно эволюционировать, и не должно себя уничижать. Нельзя показывать народу, говорить ему, что он не умеет работать, что у него производительность в четыре раза ниже. То есть, нельзя унижать национальную гордость. Извини, мы страна с тысячелетней историей, Америка с 300-летней. Но если сравнивать по ВВП, который у нас гораздо хуже, чем у американцев, - это изначально загонять себя в униженное состояние. С точки зрения страны, это проигрышная стратегия.

— Ты хочешь сказать, что национальная идея и экономика не должны друг другу противоречить? Что если мы лаптями щи хлебаем, то и не станем ложки изобретать или миксеры?

— В любом случае, опыт не передается, он познается, самый идеальный опыт не может быть транспонирован на другую территорию. Даже Френсис Фукуяма, который исследования о государственном развитии написал, признал: «Мы, - сказал он в Питере на экономическом форуме, - идеальные модели управления переносили на афганскую почву, а они там не работают!» Правильно в свое время говорил Махатма Ганди, боровшийся с англичанами: «Ребята! У нас просто разные цивилизации». Он, самый известный в мире демократ, считал, что нельзя маленьким детям учить иностранный язык, потому что это своего рода предательство своей страны. То есть, сначала изучи родной язык, сформируйся, как личность, а потом уже, отталкиваясь от понимания роли своей страны в мире, занимайся чужой историей и языком.

Есть гуманитарные ценности, а есть религиозные. А кто сказал, что гуманитарные выше религиозных, - если разобраться. Философы-гуманисты считают, что в центре мироздания человек, а религиозные говорят, что в центре мироздания Бог. Очень известное высказывание звучит примерно так: «Мало знаний - ближе к Богу, больше знаний - дальше от Бога, еще больше знаний - опять ближе к Богу». Нет ни одной страны, - ни в истории, ни в мире, - у которой не было бы религии. Значит, какой-то собирательный опыт цивилизации говорит о том, что религия важна. У Бродского мне нравится: «Кто плюет на Бога, тот плюет и на человека».

Понятно, что есть часть общества, - небольшая, - для которой очень приятны эти европейские культурные ценности. Но я так же знаю, что есть особый путь у всех стран, а Евросоюз довольно искусственная конструкция, из-за которой теряется уникальность и индивидуальность, все становится однообразным. Наверное, с бытовой точки зрения это хорошо, но когда в 40 лет тебя расстраивает только недожаренный лосось и ничего больше…

— О, вопрос про лосось. Государственная парадигма свернула к изоляционизму, объявив продовольственное эмбарго? Никто не ожидал такого поворота, в таком контексте, как сейчас.

— Люди, с которыми я общаюсь с тех пор, как занимался бизнесом (Николай Власенко – бывший совладелец группы компаний «Виктория», проданной в 2011 году. – Ред.), действительно растеряны. Они имеют опыт, им есть что терять, и понятно, что их капиталы, собственно, и появились на фоне изменений в стране в конце девяностых - начале нулевых, позволили какое-то место под солнцем занять. Им страшно снова оказаться маргиналами, какими были в свое время бывшие советские люди, попавшие на мировой рынок, - скандальными, склочными, неприятными.

— Но ведь предприниматели, и ты в их числе, построили эту новую страну, за которую уже очень часто не стыдно. И вдруг оказалось, что это никому не надо, что ли?

— Давно известно, что у государства не существует этики – ни во взаимоотношениях с другими государствами, ни, в общем-то, по большому счету, со своим народом. В свое время, да, предприимчивые люди выдвинулись в обществе, а теперь, может быть, у другого класса появится шанс, которому будет хорошо, который будет себя комфортно чувствовать в новой системе.

— Какой это класс?

— Возможно, некий класс патерналистов. При Советском Союзе была же мощная идея, действительно всеохватывающая и понятная, - идея общности, где коллектив выше индивидуума. Был класс, который эту идею обслуживал и поддерживал, многие же вполне искренне жили в этой системе координат. Поэтому, грубо говоря, признавая, что для предпринимательского класса сейчас возможен проигрыш, для кого-то он окажется выигрышем. Кто-то выиграет обязательно. Условно говоря, - тот, кто никогда лосося-то и не ел.

БИЗНЕС ПОЛУЧИЛ ФОРУ

— Пармезан, хамон и устрицы, не пища для всех - окей, не в этом дело. Ехала с тобой на встречу, по радио услышала новость об остановке мясоперерабатывающего завода в Калининграде, принадлежащего большой российской корпорации, оставшейся, вероятно, без сырья. Контрсанкции против западного автопрома, тоже вероятные, поставят под удар автомобильный кластер, который собирались развиваться в Калининграде. Это что значит, - безработица? Социальные последствия должны же беспокоить социально ориентированное государство, каковым оно было последние несколько лет?

— На самом деле, мне кажется, предприниматель не прогадает. Обобщенный предприниматель, а не конкретный мясопереработчик или сборщик автомобилей, - конкретный может и разориться. Но в целом российский предприниматель на каком-то среднесрочном периоде, получает фору за счет того, что конкуренция снижается. Мы ведь слышим постоянно, как стонут наши производители, как обвиняют во всех смертных грехах государство и торговые сети.

И вот они получили тактическое преимущество, апелляцию к местному производителю длиной в год, - давайте, производите, мы вам создаем условия, когда отсутствует конкуренция. Конечно, теория экономики говорит, что закрывшись внутри рынка, ты всегда будешь делать дороже и хуже. Но это, если есть, с чем сравнить.

— То есть, когда вся страна ездила на «Жигулях», понятно, что разница была только в модели. Первая модель у тебя или шестая. Но это же не значит, что автомобиль был хороший, это же не значит, что «Жигули» - вообще автомобиль.

— Почему? Хороший был автомобиль. Я помню ощущения, когда садишься в машину утром, вставляешь ключ в зажигание и думаешь: «Заведется – не заведется».

— Это развитие, по-твоему?

— Для развития экономики спорный момент, а для развития человека? Две тысячи лет существует христианство, а христиан больше не становится в мире. Получается, что основные ценности, к которым апеллирует общество - это нравственные ценности, духовные. От экономики они абсолютно не зависят. И если говорить о стратегии развития общества, то все-таки не ВВП должен быть эквивалентом развития общества.

— А что?

— Самый сложный вопрос. Что является смыслом жизни? Попасть в рай, - ориентируясь на христианские ценности? Так и со страной, наверное, - что она должна развивать, кроме экономики? В Литве, к примеру, живет три миллиона человек, в Латвии - два, в Эстонии тоже около двух. Немного, а этнос каждая страна сохранила, он не размылся, осталась уникальность, индивидуальность и психотип каждого народа, который друг от друга немножко отличается. Задача любого этноса - создание государства, которое его защищает и развивает. В Евросоюз объединились 27 стран, - их уникальность постепенно стирается.

КОМПЛЕКС АБРАМОВИЧА

— Прежде ты довольно часто говорил на тему мирового разделения труда и необходимости вписаться в этот процесс. Сегодня ты готов отказаться от этой идеи?

— Нет, хотим мы этого или нет, мы будем следовать объективным законам мировой экономики. Как ни крути, машины мы пока не умеем производить, хоть кол на голове теши. И не надо пытаться конкурировать машинами на мировом рынке. Внутри своего рынка мы можем их производить, для себя клепать и быть от этого счастливыми. Но опять же, в том случае, если принять за стратегию рост ВВП и создание конкурентной среды, - тогда надо использовать классические законы маркетинга. Другой интересный факт. 10 лет назад нам казалось, что экспаты, то есть приглашенные иностранные специалисты, вытащат нашу экономику на новый уровень. Но последние несколько лет я наблюдаю, что экспаты либо не приживаются у нас вообще, либо становятся теми же русскими. Взятки берут, женятся на русских женщинах, водку пьют. Нельзя тупо взять деньги на Западе, тупо построить такой же, как там, завод. Калугу все хвалят, как центр притяжения инвестиций. Но я когда ехал там по городу по ухабам и ямам думал: «Вот на хрена Калуга натащила себе эти производства, для чего?». По идее, она должна была заработанное капитализировать, вложив в инфраструктуру. Но я не могу сказать, что Калуга по инфраструктуре лучше, чем Калининград. Хуже. Алтай тот же самый. Прекрасный аграрный край, здоровенные поля, паши себе, сей, собирай. Там должно быть самое эффективное сельское хозяйство. Но нет. А дай им базу для сравнения с Европой, это будет означать, что вся жизнь коту под хвост.

Вот как говорят, почему Абрамович не может быть принят английским обществом, что бы он ни сделал. Потому что признать, что Абрамович за 10 лет сделал 10 миллиардов любому англичанину-миллионеру, 200-300 лет, из поколения в поколение создававшему капитал, - это признать, что вся цепочка его лордов-предков - тупые, недоразвитые люди. Потому что они все вместе заработали всего 200 миллионов, а Абрамович, молодой еврейский парень из детского дома, - 10 миллиардов, не создав при этом никакого продукта, как Цукерберг. И зачем людям давать эту базу для сравнения! Страна такая, как есть. Загоняя ее в парадигму экономических сравнений, мы заведомо проигрываем. Поэтому возможно не только мировое разделение труда, но и мировое разделение идей, а еще лучше - ценностей. Что является нашими ценностями? Наша история, культура. Самые известные произведения создавались как раз в самые тяжелые годы для нашей страны...

— Кто же согласен терпеть тяжелые годы, чтобы у нас появился новый Толстой?

— Вот же человеческая натура! К этим санкциям мы шли сами, медленно и верно. После Советского Союза не имеем никакой национальной идеи. Помнится, собиралась элита, пыталась формулировать, а ничего так и не сформулировала. Может быть, сейчас мы ее нащупываем. Повторяю, она может быть абсолютно неприемлема мной, тобой, нашими друзьями. Но большая часть населения после Советского Союза неорганично вошла в новую жизнь. Ты же сама сталкивалась с людьми, неглупыми весьма, образованными, которые действительно считали, что это неправильно, когда государство в рынок втягивают чуть ли не силой.

— За 20 лет, тем не менее, выросло новое поколение, которое знает, что с чем сравнивать, которое имеет интернет, и видело мир. А ты предлагаешь перестать сравнивать наш опыт и мировой?

— Я говорю о том, что существуя в ничем не ограниченной рыночной среде, мы взяли с рынка все его язвы, практически не взяв ничего хорошего. Мы взяли массовую коррупцию, жульничество с государством и друг с другом. У нас корпоративная культура ведь так и не сложилась.

— И что за этим последует? Отмена частной собственности, переписывание конституции, закрытие рынка, - так можно много до чего угодно договориться.

— Да, но это же сослагательное наклонение. Сегодня соцопрос является движущей силой власти.

— Сегодня - да.

— Кого слушать власти? Кучку интеллигенции или рабочего с завода, говорящего за большинство? Государство потакает большинству, потому что большинство формирует запрос на журналистику, на промышленность, на все остальное, саму власть в том числе. Мое поколение - люди гибкие. Мы проходили и советский период, и перестройку, но мы боимся за своих детей, потому что у них нет опыта гибкости мышления, ведь самое страшное - не подстроиться под существующие реалии, остаться на обочине, где ты ностальгируешь по старым временам, и это единственное, что остается у тебя в активе. Вот это, мне кажется, для думающего человека страшная вещь. А чтобы вписаться в новую жизнь, нужно понять ее сигналы, представлять ее будущее. Сейчас мы эмпирическим путем пытаемся нащупать какую-то вещь, чтобы сказать: «Зато мы делаем ракеты». Помнишь, как говорили, - людям жрать нечего, а Гагарина в космос запустили. Спрашивается, на хрена тебе-то Гагарин в космосе, что тебе от этого? Но Гагарин являлся движущей силой для большой массы людей. Вот в чем парадокс! Кто задает стандарты, тот и правит миром, - сказал известный философ. А Россия сейчас практически никаких стандартов не задает, - поэтому проигрывает. Получается, что как только мы играем по чужим правилам, мы всегда проигрываем.

— 20 лет ты был среди тех, кто делал нашу жизнь лучше. Ты был одним из тех, кто задавал стандарты в торговле, создавал современные супермаркеты в России, которые до сих пор мало кто в состоянии переплюнуть по организации торговли, ассортименту, обслуживанию. Торговля дает стране 18 процентов того самого ВВП. Я не совсем понимаю, ты предлагаешь отказаться от самого себя?

— Если бы меня спросили, я бы сейчас по-другому что-то делал, наверное. Но я пытаюсь объяснить. Сейчас в истеблишменте одна из самых востребованных задач - объяснение происходящего и понимание, до какой степени все это может эволюционировать и какие процессы на это влияют. Кто предупрежден, тот вооружен. Действительно, достаточно резкая смена парадигмы произошла – она в прострацию вогнала большое количество людей. Еще раз говорю, - мы выживем в любой системе координат, но мне любопытно, как мы будем жить через десять лет. Это как на встрече с одноклассниками. Видишь перед собой тех, кто не вписался в изменения, их пример кажется ужасным, потому что люди остались на обочине судьбы. Хотя вроде вместе учились, об одинаковых вещах говорили, одни книжки читали... Представляешь, а если снова перевернется мир, и какая-то другая часть общества будет «на коне»? 15 последних лет в России, - если обернуться назад, - были неплохие, объективно говоря. По тому же ВВП было движение хорошее. А если оценить моральное состояние, то как-то не похоже, что мы стали добрее друг к другу.

«У ДРУГИХ РЕГИОНОВ МЫ УЖЕ ВЫЗЫВАЕМ АЛЛЕРГИЮ»

— Производственный бизнес нашей области в основном строится на импортном сырье или комплектующих. Непроизводственный – на импортных товарах. Нельзя ли как-то выделять такие территории, как наша, вспоминать о них на общем фоне шапкозакидательства?

— Но у нас много в стране особых территорий. Тот же Дальний Восток… Я у тебя другое хочу спросить. А ты вообще видела разорившегося предпринимателя?

— Видела.

— Нет, разорившегося не в плане того, что он потерял деньги, - это как раз для предпринимателя нормальный процесс. Потерял-заработал. Все известные миллиардеры разорялись в пух и прах и потом опять создавали капитал. Нет, я имею в виду такого, который поменял бы сферу деятельности. Стал, не знаю, учителем, водителем такси?

— Пожалуй, одного вспомню, да.

— Одного. Я к чему. Для предпринимателя - это естественный, нормальный процесс - поиск возможности заработать, создать что-то, иногда разориться. Практически ни одного предпринимателя не знаю, который за свою жизнь только зарабатывал и зарабатывал, - бывают проекты проигрышные. Когда мы делали супермаркеты, было много людей, которые уже делали это до нас, и были те, которые говорили: да что вы, куда вы лезете, в этой нише все занято. Если предпринимателю дать все, что он просит, выполнить все его требования, то мы получим толстого жирного кота, который ничего не делает, а живет на подаяние. На том же Алтае возьми любой магазинчик, его ассортимент процентов на 95 состоит из отечественных товаров, которые у нас здесь и есть бы не стали. Но мы же одна страна!

— Опять идеологией подменяешь экономику?

— Политика - это концентрированная экономика. Нам с тобой, к примеру, двум жителям Калининградской области, конечно, хотелось бы вот этого, вот этого, вот этого, и еще попросить: не лезьте, пожалуйста, сюда и не мешайте нам тут жить. А если смотреть в рамках страны? Чем больше мы даем преференций Калининграду, тем больше вызываем аллергию у других регионов. Своей «особостью» мы сами себя выбрасываем из общего российского пространства.

— То есть никому не надо, чтобы было лучше? Или надо, чтобы ровно было?

— Наверно, надо, чтобы ровно. Почему у нас 70% налогов перераспределяются, то есть забираются у территории, а потом возвращаются в виде субвенций и прочего федерального финансирования. Ни один самый гениальный губернатор не может показать экономического чуда, потому что у него просто нет для этого базы. Но, с другой стороны, это действительно позволяет выравнивать уровень жизни на всей территории страны. И может быть, иметь большую политическую стабильность, без закидонов, типа, мы тут и так хорошо живем, у нас все есть, и никто нам не нужен. А страна огромная, и при всем нашем раздолбайстве живет единым пространством, не только языковым, культурным, но и еще чем-то, что делает ее непохожей на других. Может показаться, что я ухожу от прямых ответов на вопросы, но я пытаюсь размышлять на эти темы с позиций более глобальных, чем частное недовольство запретом на пармезан.

http://m.kaliningrad.kp.ru/daily/26275.4/3155440/

Назад